3 декабря с целью общего доступа в ГМИИ им.А.С.Пушкина для Волхонке открылась выставка английского художника Томаса Гейнсборо. Впечатления с похода на выставку в первый же понедельник ее работы на первый сеанс (за электронному билету), рассказ о картинах и немного советов.
В центральный день очереди не было. Народу немножко. Несколько групп школьников, которых привели просто в пинакотека. Много пожилых тетушек — поклонниц искусства, ходят розно, попарно и даже тройками. Парочки — редкие вкрапления. До сего часа встречаются юные девицы — тоже парочками.
Поднимаемся получи и распишись второй этаж. Там, как полагается, неуд зала, большой и галерея над лестницей. Перепад только в том, что теперь на входе в обе части надобно(ть) предъявлять билет. Но проходить можно насколько угодно раз, просто предъявляя каждый нечасто билет, так что не теряйте дорогой листок, если билет у вас в бумажном виде.
Екклисиархисса посоветовала начать с автопортрета художника. Портрет настоящий Гейнсборо писал, кстати, в подарок своему другу Абелю, хотя друг внезапно умер, что очень расстроило художника.
Из первоисточника мне автопортрет не очень понравился. Зато понравился парящий рядом портрет Самюэля Линли. Такой вертеровский образ, очарование.
Дальше шла картина, понравившаяся ми едва ли не больше всех. Сие портрет миссис Элизабет Муди с сыновьями (я бы решила, аюшки? это дочери). Миссис воздушная, с закушенной губой, подобно ((тому) как) будто вот-вот рассмеется. А кто ее знает, может, у нее был ему палец покажи нрав, и она очень старалась не помирать (лопнуть) со смеху, пока художник ее изображал.
Зато сидящая бок о бок леди Скрайн с высоченной прической и при арфе — равным образом вся такая эфирно-воздушная, но рот сжала, как будто ее арфа сия достала совсем.
Уверенная в себе и лучащаяся благополучием семейный круг Джорджа Байяма. У мамы и дочки совершенно одинаково поджаты уста. Вообще интересно смотреть именно на портреты детей у Гейнсборо, они непарадные.
Вслед за этим — бам! — жутким диссонансом закачаешься всю эту эфирность и прелесть вдруг врывается карточка двух некрасивых женщин с грубоватыми чертами лиц. Пучеглазые какие-ведь, бррр… А это вовсе и не Гейнсборо. Сие ехидные музейщики вставили сюда работу Антониса ван Жила. Леди д’Орбиньи и графиня Портленд. Я их хоть показывать не буду, кому надо — ищите самочки.
Это была одна сторона большого зала. С те странно так все устроили — по мнению стенам картины, а посредине стулья для зрительного зала расставлены. До чертиков неудобно — назад не отойдешь, а картины-ведь большие. В день открытия (не для всех) сего безобразия не было. Пробралась я мимо этой чертовой сцены, заикаясь о сидящих в первом ряду теток, и — уииии! — мои любимые померанские шпицы!!! С детства ми эта картина больше всех нравилась.
Глазищи у шпица и щеночка — как живые, что-то около на тебя и смотрят. Занятна история картины — сии шпицы были собаками композитора Карла Абеля, некто давал Гейнсборо уроки музыки, а в благодарность оный написал ему картину с его собаками. По части крайней мере, так рассказывает табличка у картины.
Бедные шпицы — щит для селфи всех проходящих, от старух после девиц. «Сними меня еще смотри так! Нет, давай я здесь встану!» Посетителям ранее не до картин, надо себя запечатлеть и выложить. Йес, я недобрая, а что делать. Впадать в прелесть числом заказу не умею.
За шпицами — высокий ряд пейзажей. С облаками, желтеющими листьями и фигурками людей и собак. Неяркая натура Англии и Шотландии, с нежными красками — не возбраняется смотреть и смотреть, очень успокаивает.
Вот «Рыночная рыдван» (The market cart). Или Торговая бричка, не знаю. Не то везут левак на рынок, не то развозят сообразно покупателям… Но на дворе решительно осень, высокое облако над деревьями с желтеющей листвой, мелкая лошадка… И готовый к услугам сборщик хвороста сбоку ))
«Wooded landscape with cattle by a pool» — замечательная фигура женщины в центре, высвеченная ярким пятном, точно бы Мадонна с младенцем, и дитя ручку так протягивает несравненно-то… А сборщик хвороста опять одесную пристроился, в тени ))
«Extensive wooded upland landscape» — Лимнический край, утверждается, что написано как воспоминание по прошествии времени поездки в Шотландию, которая художника впечатлила бешено.
Из дома-музея Гейнсборо, как и многие картины держи выставке.
«Rocky coastal scene with ruined castle, boat and fishermen» — указывает табличка держи следующей картине, которая своим светом и цветом меня задержала на долгое время. А на самой картине, на раме, факсимиле: «Mettingham castle near Bungay, Suffolk». Гляди и думай, где тут правда )) Меттингемский крепость действительно есть, и действительно в руинах, и похож.
Малехонький рисунок «Крестьяне, едущие на толкучий» тоже с какими-то явными библейскими параллелями.
Семя на выставке как с цепи сорвались. Для картины смотрят мельком. У всех — телефоны пьяный, как только подходят к следующей картине, здесь же начинают щелкать. Что они там увидят в этом миллиарде ненужных кривых снимков — я даже если представить себе не могу. На выходе с зала говорю смотрительнице — зря, запруда, съемку не запретили, ну невозможно упрощенно. А она мне: «Это вы безграмотный видели, что творилось на Рафаэле!» Видела я )) А симпатия говорит: «На Рафаэле же первые чета дня запретили съемку, так к руководству такие делегации разгневанные идем — пришлось разрешить. Ужасно, мешает вылуплять, а что поделать». Я бы на месте руководства сии делегации послала. Или выставила в холле идеже-нибудь копии для съемки, пусть по малой мере общелкаются и обселфятся до обморока, лишь бы с картин подальше и от нормальных зрителей.
В ападана-галерею я перешла, сначала выяснив, можно ли кончайте вернуться в первый зал, к собачкам. Меня заверили, словно сколько угодно можно ходить, лишь бы студик был с собой.
На галерее — тоненькая и бледная девчушка в драном платьице, с охапкой колосков. Оказалась — Маргарет Гейнсборо, донюшка художника. В образе крестьянки.
На следующей картине возлюбленная уже в парадном виде.
Упс — предисловий следом за ней вдруг совершенно приставки не- гейнсборовские лица, два пухлощеких мальчика, ярких, упитанных. Чужой английский художник, современник Генйсборо, картина изо фондов ГМИИ. На фоне мальчиков углубленно снимаются две тетки недогламурного вида. Я подумала, безвыгодный сказать ли им, что это во всех отношениях-то не Гейнсборо, но думаю — какого (дьявола людей огорчать, им мальчики в ярких одежках нескрываемо больше всего понравились ))
Конечно, куда опосля до таких веселых круглощеких мальчишек бледному, похожему сверху Даньку из «Неуловимых», «Питминстерскому мальчику». Возлюбленный помогал художнику в работе, заодно и прославился.
Поближе замечательная пара картин. «Портрет девочки» и «Капля в каплю мальчика». Обе датированы 1744 годом. Читаю табличку. Идеже-то это была одна картина. А, действительно, вон рядом с мальчиком — кусок голубого платья.
Точь в точь потом была мода вырезать из фотографий куски, в такой мере тогда могли обращаться и с картинами…
Два горделивых портрета — важной старухи в кружевах, Гертруды, дама Алстон…
…и капитана британского флота Джона Уитмора Четвинда. Внушительный моряк (в жизни бы не догадалась, как будто моряк) — из частной коллекции, хотя коллекционер оказался не жадным и передал картину бери хранение в музей Гейнсборо.
Около капитана я во всех отношениях устала и присела отдохнуть, благо скамеек (вагон. Рядом приземлилась пожилая тетушка в блузке в горошки, с каталогом выставки в руках. Я спросила ее, набитый (битком) ли каталог (цена 2000 р., и довольно велосипед размерами, так что надо понимать — нужно ли брать). Разговорились. Тетушка оказалась большенный любительницей путешествий, проехала с автобусной экскурсией всю Англию (растерянно говорит: «Вот все эти туристы, которые со мной ехали, безлюдный (=малолюдный) понимаю, зачем вообще поехали! Им а ни-че-го не интересно! Неважный (=маловажный) знают и не хотят знать!»). Возлюбленная же доверительно сообщила мне, что выставкой наша сестра обязаны тому, что музей Гейнсборо закрыт получи и распишись длительную реставрацию, а чтобы картины зря далеко не лежали, их и отпустили в турне )) Заметила с нескрываемым весельем, что-то на потрете композитора Карла Абеля (друга художника) предпочтительнее всего получился музыкальный инструмент.
В конце галереи стоят стенды с различной информацией, в томище числе с этапами жизни и творчества. Больше не (более мне понравилось, как он рассорился с Королевской академией вслед за плохую развеску картин на выставке.
Вона это я понимаю, профессиональный подход к своей работетечка ) С Пушкинским музеем он, пожалуй, тоже был в состоянии бы рассориться, посмотрев на развеску, вследствие этого что освещение, увы, оставляет желать лучшего. Большущий двойник Абеля Мойси, сына врача из Бата, кто лечил Гейнсборо, осматривать можно только впритирку, отступать некуда, и все в бликах.
В зале, соединяющем обе галереи, развешены гравюры и рисунки. Полно(те) кучно развешаны, так что понять, кто именно есть кто и что есть что, маловыгодный так-то просто. Поэтому я для общего впечатления рассматривала их лишенный чего названий, издалека. Лесничий, мальчишка-пастух с собакой, пейзажи…
Зато барак-музей поделился интересными артефактами. Во-первых, тростью-шпагой, принадлежавшей Гейнсборо.
А кайфовый-вторых, прядью его волос.
Последняя лоджия оказалась проходом по раннему творчеству. Портреты ранние целиком забавные, такое ощущение, что художник маловыгодный то тяготел к шаржу, не то сие был такой натурализм, за который его без- хвалили )) Вот к примеру, «Капля в каплю миссис Кобболд и ее дочери Энн» — двум смешные, ужасно похожие некрасивые дамы, полностью могли обидеться, увидев себя такими. И доказывай им вслед за этим, что на правду не обижаются и который художник должен быть правдивым.
Молодые щеголи в лесной опушке, под деревом: Питер Дарнелл Милмен, Чарльз Крокатт и Уильям Кибл. Также со смешными породистыми носами.
Еще Водан молодой щеголь, мальчишка с гордым видом целесообразно посреди леса, с верным спаниелем. Сказано, отчего это «Портрет джентльмена с собакой в лесу», а гонт на раме утверждает, что это, надо полагать, Уильям Коупер. Кто такой, история умалчивает.
Чудесны, действительно, на этой стороне пейзажи. Я залюбовалась и «Лесным пейзажем с сидящим пастухом»…
И «Пейзажем с крестьянином с ослами» (названьице там длиннее, но вы понимаете, о нежели речь).
И извилистыми дорогами в разных вариантах (Гейнсборо любил сии извилистые дорожки на природе).
Посмотрев кончено, очень рекомендую пройти выставку по второму кругу, с целью усиления и уточнения впечатлений, ведь со второго взгляда впору найти что-то, что сначала выздороветь незамеченным.
Самых громких шедевров Гейнсборо нате выставке немного. Шпицы вот мои любимые, также еще несколько портретов. И «Мальчика в голубом» отсутствует, и «Сборщиков хвороста», и многих прославленных семейств. Зато глотать много такого, чего в альбомах не встречается. И сие хорошо.
